27октября Старооскольский театр для детей и молодёжи принимал в гостях члена Союза Кинематографистов РФ, члена Театральных Деятелей России, дочь знаменитого кинорежиссёра Владимира Яковлевича Мотыля («Белое солнце пустыни», «Звезда пленительного счастья», «Женя, Женечка и «катюша» и др.) Ирину Мотыль.
Поводом к встрече послужил выход в свет нового спектакля Семёна Михайловича Лосева «Женя, Женечка и «катюша», поставленный по одноимённой повести Б. Окуджавы и В. Мотыля. Премьера, приуроченная к 65-ой годовщине Великой Победы, состоялась 28 мая этого года. До окончания минувшего театрального сезона успели сыграть всего несколько спектаклей, и, в силу своей «юности», эта постановка ещё мало знакома старооскольскому зрителю. Очевидно, что говорить о месте этого спектакля в сердцах наших театралов, пока рано, но то,что «Женя, Женечка и «катюша» заслуживает внимания, - факт, уже признанный.
Приезда столичной гостьи в театре ждали с трепетом, вызванным возможностью непосредственно пообщаться с наследницей большого творца и предстоящим «экзаменом» в виде спектакля, созданного по его кинофильму. Но с первых минут общения Ирина Мотыль заставила забыть о волнении,поразив простотой и открытостью, живым неподдельным интересом к Старооскольскому театру. Перед нами предстал излучающий творческую энергию человек, чуткий и интересный в общении, имеющий завидное счастье заниматься любимым делом. На протяжении многих лет Ирина Мотыль является художником по костюмам в кино. Значительный промежуток времени она работала вместе с отцом, и её воспоминания о совместной деятельности бесценны.
Преодолев некоторые сомнения, сопротивление Владимира Яковлевича, который отказывался признавать стремление дочери стать художником, она, в конце концов, пришла к главному делу своей жизни. Казалось, своё будущее она определила ещё в детстве, когда посещала художественную студию и с воодушевлением создавала наряды куклам. Собиралась связать свою жизнь с деятельностью искусствоведа. Но Владимир Яковлевич резко воспротивился такому выбору. Дочь послушалась отца и окончила биологический факультет Уральского Государственного Университета. Но мир живой природы оказался менее притягательным, чем завораживающий мир кино. В один прекрасный момент Ирина сказала отцу: «Хочу работать в кино», на что тот обезоруживающе ответил: «Ну а я чем могу помочь?». Натерпевшийся от чиновников советской киноиндустрии, Владимир Яковлевич знал этот мир без прикрас и, наверное, таким образом по-отцовски оберегал своё дитя. При этом, надо отдать ему должное, он не чинил препятствий, а просто старался не вмешиваться в процесс личностного становления дочери. Вся помощь его заключалась в том, что однажды он принёс анкету с «Мосфильма» со словами: «Может тебя возьмут какой-нибудь пришивальщицей пуговиц».
А она упрямо ждала своего режиссёра. И дождалась. Им оказался Сергей Бодров старший. Он предложил поработать в его первой картине «Сладкий сон внутри травы» (1982г.). Для обоих это был дебют в кино, а потому психологически они оказались наравных, одновременно вступив в «космоскинотворчества». «Полёт» прошёл успешно, открыв новые горизонты для режиссёраСергея Бодрова и художника по костюмам Ирины Мотыль. И понеслось: «Эполеты, аксельбанты, галуны, кирасы... »
«Меня подводит не рассеянность, а моя сосредоточенность»
В 1987 году Владимир Яковлевич наконец пригласил дочь поработать вместе над картиной «Жил-был Шишлов». Так начался период совместного творчества. «С отцом легко было работать, так как он всегда знал, чего хочет», - вспоминает Ирина. При этом, он был упрям на пути к достижению собственной цели и поэтому по поводу костюмов не раз возникали разногласия. Позже оказывалось, что Владимир Яковлевич был прав, так как он гораздо тоньше чувствовал своих героев, вкладывая определённую семантику в их внешний облик.
Его увлечённость работой вызывает восхищение. Ирина рассказала, как, работая над «Белым солнцем пустыни», Владимир Яковлевич полгода не выходил из монтажной. Там стояли раскладушка и чайник. Однажды из этого чайника, на глазах дочери, он облил руку кипятком, но поразительным образом ожога не возникло! Организм просто не среагировал на внешний раздражитель, настолько сознание было сконцентрировано на творческом замысле. Вот откуда знаменитая фраза Евгения Колышкина из «Жени, Женечки и «катюши»: «Меня подводит не рассеянность, а моя сосредоточенность». Её автор - Владимир Мотыль, который умел полностью отдавать себя делу.
После ухода из жизни Владимира Яковлевича на дочь легла большая ответственность за творческое наследие режиссёра. Невозможно было не задать ей вопрос об отношении к современному кино. В ответ прозвучало следующее:
— У меня сложное восприятие современного кино. На последнем «Кинотавре» ни одну картину до конца не досмотрела. Я помню, как в своё время спорила с отцом, что в любом случае картину надо досмотреть, а позже прочитала у кинопсихолога М. Маркова, что, если первые семь минут кино вас не зацепило, то можно смело уходить. Это не означает, что кино плохое, просто оно не ваше.
Капли Датского короля — бальзам на душу
Нам в свою очередьне терпелось выяснить «зацепит» ли нашу гостью спектакль «Женя, Женечка и «катюша». Стоит отметить, что Старооскольскому театру предстояло выдержать двойное сравнение — во-первых, с фильмом, во-вторых, со спектаклем Санкт-Петербургского государственного театра «Буфф», чья премьера состоялась 7 мая этого года. Сам факт того,что к совместному произведению В. Мотыля и Б. Окуджавы, практически одновременно обратились два совершенно не связанных между собой театра, вызвало приятное удивление Ирины, тем более, что переложить киноповесть на театральную сцену — задача не из простых, а тут сразу два театра отважились на работу с подобным материалом. Играть нашему коллективу было сложнее, хотя бы по той причине, что, в отличие от питерских коллег, мы знали, что в зале присутствует дочь одного из авторов. Спектакль рассчитан на камерную обстановку Малой сцены,где вероятность встретиться с критическим взглядом зрителя особенно велика, да к тому же спектакль в этом театральном сезоне игрался впервые после длительного перерыва. Но все эти тревоги оказались излишними. После просмотра спектакля одними из первых слов Ирины стали: «Высохранили дух Б. Окуджавы — это дорогого стоит! Его краски, юмор. Вы поставили серьёзную цель, и вы её добились. Спектакль совершенно понятен для тех, кто не видел кино».
Ирина отметила и высокий темп спектакля, и смысловые акценты, бережно расставленные для зрителя, который не знает ни войны, ни первоисточника этой работы. Не остались безвнимания и режиссёрские находки, позволяющие продолжить сцены в условиях театра, довести мысль до аудитории так, как это сделали бы авторы с их неповторимым интеллигентно ироничным языком. Как художник по костюмам, она оценила находку с плащами-перевёртышами и элементами формы, позволяющими вмиг советскому солдату перевоплотиться в эсесовца, появление символичного белого свадебного платья. Были и небольшие замечания, но в целом, работа была принята с большой теплотой, сценическое решение, игра актёрского ансамбля не оставили гостью равнодушной. По её признанию, сама атмосфера СТДМ ей напомнила что-тотюзовское, родное, поскольку мама Ирины и супруг — некогда актёры театра юного зрителя. Подобные театры, по её мнению, особенные, так как лишены холодности и академизма крупных драматических собратьев.
Признаться, в лице Ирины Мотыль, мы, прежде всего, ожидали встретить критика, а увидели друга, благословившего наш спектакль на долгую счастливую творческую жизнь.
