В середине июня театральный сезон в Старооскольском театре для детей и молодежи был закрыт, но в последней декаде месяца, когда в городе воцарилась жара, а вечерами громыхали оглушительные грозы, в театре происходило событие важное и волнующее. Государственный экзамен, экзамен по сценической речи и дипломные спектакли сдавали студенты Ярославского государственного театрального института, обучающиеся на базе театра под руководством художественного руководителя Старооскольского театра Семена Лосева.
Имя этого режиссера хорошо известно во многих уголках страны — один из самых, пожалуй, последовательных и талантливых учеников Георгия Александровича Товстоногова, Семен Лосев выпустил несколько лет назад книгу «Г.А.Товстоногов репетирует и учит», в которой собраны уникальные свидетельства процесса создания легендарных спектаклей. Лосев подробнейшим образом записывал товстоноговские репетиции, а его комментарии — это влюбленный и проницательный взгляд на работу Мастера. Выпущенный им несколько лет назад из стен того же Ярославского института рижский курс основал в столице Латвии театр «ОСА (Общество свободных артистов)» и с большим успехом выступал на фестивалях «Соотечественники» в Саранске и «ПостЕфремовское пространство» в Москве. Семен Михайлович не оставил своих бывших учеников — он возглавляет театр «ОСА», разделяет все немалые трудности, которые выпадают на долю этого коллектива, и является для молодых артистов опорой во всем; об этом они рассказывали мне на фестивале в Саранске, произнося имя своего учителя с благоговением и гордостью.
Старооскольские студенты не ревнуют — в Ригу Лосев регулярно наезжает, а здесь, с ними, он всегда и во всем. Такая уж, видимо, энергетика у этого человека, что к нему тянутся и из поля его уже не выпадают. Впрочем, из каждого правила есть исключения, случается, что и ученики Лосева покидают родные стены и уходят в «свободное плавание»...
Из четырех дипломных спектаклей старооскольцев мне довелось увидеть три, в которых были заняты не только дипломники, но и третьекурсники, и, надо признать, впечатление они оставили яркое и трудно забываемое. Первый из них, «Женя, Женечка и «катюша» по киносценарию Булата Окуджавы и Владимира Мотыля мне посчастливилось увидеть в мае в Москве, когда в театре под руководством Иосифа Райхельгауза проходил традиционный театральный фестиваль, посвященный Булату Окуджаве. Не все получилось на чужой, непривычной сцене, но спектакль покорил свежестью, собственным, очень личным подходом к сложному военному материалу, со вкусом сделанными отступлениями от хрестоматийно известного художественного фильма, естественностью существования юных артистов на подмостках.
В Старом Осколе, где сами стены помогали, ребята играли свободнее, легче, их партнерство проступало отчетливее и психологически достовернее. Казалось бы, Семен Лосев придумал совсем простой ход: в самом начале, когда на сцене появляются молодые люди и девушки в белых рубашках и черных брюках и юбках, они называют нам даты своего рождения — и становится понятно, что эти ребята не будут разыгрывать перед нами кровавые военные будни, а будут фантазировать на тему войны, оставаясь в своем собственном возрасте и в психологии тех, кто не знал, как же это происходило на самом деле.
В свое время киноповесть Б.Окуджавы и В.Мотыля осудили за легкомыслие в обрисовке событий 1945 года, но поэт попал на войну таким же мальчишкой, как его персонажи, и их было много, этих ребят, далеко не все из которых вернулись домой, а потому как, может быть, никто другой, Окуджава имел право вспомнить тот свой мальчишеский взгляд: «Ах, война, что ж ты сделала, подлая?..» — и посокрушаться над судьбой девочек, что «платьица белые раздарили сестренкам своим». Эта песня не звучит в спектакле — его лейттемой, остроумно и изобретательно обыгранной, становится песня «Капли Датского Короля». И самым дорогим в спектакле Семена Лосева стало для меня именно это точное ощущение столкновения Юности и Войны — взаимоисключающих, полярных понятий, которые и порождают всякие недоразумения, веселость, мечты о мушкетерстве, существование в иллюзорном мире мечты, порой и откровенное хулиганство вопреки мрачной действительности, где каждую минуту жизнь может прерваться непоправимо и уже навсегда.
«До свидания, девочки, девочки, постарайтесь вернуться назад!» — звучало в песне Булата Окуджавы, и вот в спектакле (совсем как в жизни) жизнь девочки Женечки Земляникиной оборвется внезапно, в момент счастливой встречи с нелепым, но таким любимым Колышкиным, а мрачный донжуан Зырянов, так и не покоривший девушку, напишет на руинах дома в Берлине ее фамилию. Чтобы помнили...
В спектакле Семена Лосева вместе со студентами играют молодые артисты, и порой трудно отличить, кто из них третьекурсник, студент-дипломник, а кто играет уже несколько лет. И совсем не потому, что резко отличается их сценический опыт — потому что мастер задает им всем вместе, независимо от опыта и «статуса», а они скрупулезно выполняют определенную, достаточно жесткую задачу существования: все они живут в другом времени и в координатах этого времени должны восприниматься «двойственно» — как люди на войне и как люди, воображающие свое существование там и тогда. Рядом с артистами Петром Бежиным, Андреем Костиковым, Сергеем Скуридиным, Алексеем Солончевым, играющими выразительно, сильно, очень естественно и органично существуют студенты — Екатерина Алексеева, Павел Ивойлов, Алексей Морев, Егор Лифинский. И потому спектакль получается нежным и поэтичным, светлым и немного ироничным — как подлинное воспоминание о том, что давно прошло. Как искренний, горячий завет — «чтоб не умолкала память...»
Вообще, память как определенная категория (очень дорогая и не просто светлая, а играющая огромную роль в формировании и существовании личности), как представляется, чрезвычайно важна для Семена Лосева. Атмосфера спектакля по повести И.С.Тургенева «Вешние воды» соткана, подобно драгоценному кружеву, на стыке воспоминаний и реальности, что крайне редко удается сегодня на театре. Лосев написал инсценировку очень точную, верную не букве, но самому духу тургеневской повести, где не только тонко простроены взаимоотношения персонажей, но и угаданы автобиографические мотивы, как правило, особенно трудно поддающиеся перенесению на сценические подмостки.
Дмитрия Санина, неожиданно натолкнувшегося в старинной шкатулке на гранатовый крестик, некогда подаренный ему прелестной итальянкой Джеммой, на которой он мечтал жениться, играет Андрей Костиков. Казалось бы, роль его достаточно проста — стареющий человек, одинокий, упустивший когда-то свое счастье, но Семен Лосев выстраивает действие так, что именно этот постаревший Дмитрий Санин и его дряхлый слуга (Александр Гаврилов) создают необходимую атмосферу воспоминания, оживающего прошлого, в котором ничего уже нельзя изменить, хотя несколько раз на протяжении действия Санин будет делать попытки остановить, предостеречь своего молодого двойника (в роли молодого Санина очень выразителен и темпераментен студент-дипломник Сергей Скоков). Но попытки эти будут тщетны, потому что жизнь прошла — и прошла так, как случилось, ничего переиграть в ней уже нельзя.
Семья Розелли, с которой знакомится во время своего путешествия во Франкфурте Дмитрий Санин, невероятно колоритна и сыграна очень ярко — противоположность характеров, разное понимание условностей и отношение к ним не мешают этим людям горячо любить друг друга, ощущая свое единство. Именно так трактуется история этой семьи замечательной артисткой Ларисой Гурьяновой (госпожа Розелли), темпераментным и шумным Павлом Ивойловым (Панталеоне), по-детски распахнутым и очень естественным Петром Бежиным (Эмиль) и талантливой, яркой студенткой-дипломницей Татьяной Соловей (Джемма).
Удивительное умение Семена Лосева сохранять авторские комментарии (это покоряло и в «Жене, Женечке и «катюше»), наделять их необходимым объемом и наполнять яркой театральностью — в «Вешних водах» становится фундаментом сложной «постройки»: время от времени вспыхивающее звездное небо, дождь и стоящий под зонтом на заднем плане человек, качели, на которых взлетают то Джемма в своем белом платье, то коварная соблазнительница Мария Николаевна (в этой роли очень выразительна студентка-дипломница Марина Федорищева, хотя еще не все получается у молодой актрисы в этой чрезвычайно сложной работе), емкие и очень сложные мизансцены на авансцене для Санина-старшего и слуги, подчеркнутая неподвижность и почти полное отсутствие мимики у Полозова (замечательная работа Сергея Скуридина!) — все это будит не только мысль и чувство, но и эстетическое восприятие происходящего. Постигается не только эстетика Ивана Сергеевича Тургенева, но и эстетика русского психологического театра, которую мы стремительно теряем сегодня.
И надо видеть, как смотрит и слушает зрительный зал этот спектакль! История высокой романтической любви, преданной и погубленной из-за внезапно вспыхнувшей страсти, оказывается, волнует, по-настоящему волнует сегодня не только тех, кому за пятьдесят, но и молодых, стоящих на пороге жизни. И померещилась мне светлая картина: вернувшись из театра домой, кто-то из зрителей протянет руку к книжной полке, возьмет томик Тургенева, стряхнет с него въевшуюся пыль и — погрузится в волшебный мир, который, оказывается, не исчез. Просто мы забыли о нем...
Ну а последний спектакль, который мне посчастливилось увидеть, был просто пиршеством. Семен Лосев назвал его в нашем телефонном разговоре хулиганством, но если это хулиганство — то прекрасное, в духе позапрошлого века, когда свобода от догм и условностей рождала подлинную свободу духа, ведущую к свободе творчества. Это игра фактов, их столкновение, сочетание, противоречивость и несомненность, их подлинность и мнимость. Это — «театрализация воспоминаний», как определен жанр спектакля «Жизнь Александра Пушкина. Лицей».
Когда-то Семен Лосев поставил спектакль «Жизнь Александра Пушкина. Детство», и перед началом «Лицея» режиссер обратился к зрителям: «Кто из вас видел первую часть спектакля?» — в зале поднялся лес рук, значит, люди (а зрители были самого разного возраста!) пришли сюда, зная, что их ждет, надеясь на продолжение именно этой игры — настоящей театральной игры в события давно минувших веков, где перемешано смешное, анекдотическое, трогательное, грустное, даже горькое. Изумительно сочинены сцены торжественного открытия лицея с приездом императора, экзамена (многократно описанный приезд Державина в лицей), целый диспут о том, с каких лет Пушкин начал влюбляться, дуэль с Кюхельбекером, несколько возвращений к моменту смерти Пушкина, когда он вспоминает лицейских друзей Пущина и Малиновского... Невозможно перечислить все эти эпизоды, как невозможно пересказать этот спектакль — он, словно бокал шампанского, пузырится и пьянит своей атмосферой молодости, безудержного веселья, словно на наших глазах рождающейся гениальности, действительно на наших глазах рождающейся дружбы навсегда. Пьянит ощущением счастья и будущего...
И здесь необходимо перечислить всех артистов и студентов, потому что каждый из них играет несколько ролей и играет настолько распахнуто и щедро, что ни на миг невозможно оторваться от них. Это артисты Петр Бежин (он — за Пушкина), Игорь Богатырев, Александр Гаврилов, Лариса Гурьянова, Антон Дегтяренко, Андрей Костиков, Сергей Лысенко, Сергей Скуридин, Алексей Солончев, Татьяна Фартушная и студенты Екатерина Алексеева, Алексей Белан, Дмитрий Горбовский, Павел Ивойлов, Сергей Криницын, Ольга Кузнецова, Егор Лифинский, Алексей Морев, Татьяна Сараева, Оксана Святокум, Наталия Симкович, Сергей Скоков, Татьяна Соловей, Марина Федорищева, Евгений Черноусов. В основном, все они наши знакомые, полюбившиеся нам в других спектаклях...
Трогательная и сильная сцена прощания с лицеем решена Семеном Лосевым под музыку Исаака Шварца к фильму «Звезда пленительного счастья» — и в этом нет никакого режиссерского произвола, а есть очень тонкая нить, связывающая времена: пройдет совсем немного времени, и значительная часть тех, кто прощается с лицеем, выйдет на Сенатскую площадь, а потом на долгие-долгие годы окажется «во глубине сибирских руд». И это тоже станет частью биографии Александра Сергеевича Пушкина, очень серьезной, болезненной, острой...
Как же повезло студентам Ярославского театрального института, работающим под руководством Семена Лосева, — он сочиняет для них не просто спектакли, а культурные пласты, твердо встав на которые, они сумеют многого достигнуть и в профессии, и в формировании собственной личности. Как же это важно!..
В день, когда я приехала в Старый Оскол, в карьере горно-добывающего комбината должен был состояться взрыв пород. Вместе с преподавателями Ярославского театрального института мы отправились посмотреть на это никогда не виданное зрелище и не пожалели — впечатление было необычайным! Когда наступает полная тишина ожидания и внезапно по «этажам» огромного карьера, словно молния, пробегает огонь, а следом вздымаются к небу светло-серые, темно-серые, рыжие, черные вихри породы, испытываешь какое-то волнение и почему-то ощущение свободы.
Когда я уезжала из Старого Оскола, я подумала, что Семен Михайлович Лосев делает нечто подобное — он тщательно и долго разрабатывает «породу» еще неявного, еще скрытого таланта, чтобы потом однажды осторожно зажечь ее. И тогда происходит подобный взрыв, после которого наступает ощущение свободы.
Свободы подлинного мастерства.
Фото предоставлены Старооскольским театром для детей и молодежи
Старосельская Наталья,
Страстной бульвар, 10
